Кто может сказать, что реально, а что — нет?
«Реально» — определение наивного разума, я думаю.
Мы не ограничены подобными рамками.
Теренс Маккенна.
1
Сергей Алексеев вел новенькие «Жигули» по разбитой грунтовке, и с трудом боролся с одолевающей дремотой.
Он ехал уже несколько часов. Давно стемнело. Минут пятьдесят назад, чтобы сократить путь, свернул с Верхнегорского тракта на объездную и двигался по этой ухабистой дороге в полном одиночестве. Всё это время ни разу не видел ни встречных, ни попутных автомобилей. Мысль о том, что он повернул неправильно и сбился с пути, то и дело приходила в голову Алексеева.
Сергей напряженно всматривался в мелькающее в свете фар пространство и с надеждой ждал появления хоть какого-нибудь дорожного знака. Но свет выхватывал из темноты лишь пустынное полотно дороги и однообразный пейзаж таёжной растительности.
Долгая дорога измотала Сергея. Неудачное начало командировки он суеверно сопоставил с её конечным результатом.
Небольшое село Верхи, куда он ехал, расположилось на берегу реки Ими, в стороне от главных транспортных магистралей. Проживало там не больше пятисот человек. Самая настоящая глубинка. Местные жители из уст в уста передавали удивительные истории о необычных загадочных явлениях. Об этом и должен был написать Алексеев.
Маленькая стрелка автомобильных часов приближалась к трём. Село Верхи так и не появилось. Алексеев в который раз обругал себя за рассеянность — атлас дорог, одолженный у редактора, забыл дома. И теперь, судя по всему, заблудился.
Объезжая рытвины и ухабы, Алексеев подумал о том, что правильнее будет заночевать в первом на пути селении. Пусть в машине. По крайней мере рядом с людьми. Ночевать на таёжной дороге в одиночестве ему не хотелось. В этой местности в большом количестве водились медведи, и бывали случаи нападения на человека.
Жаль, конечно, терять время, но что поделаешь — в любом случае в таком состоянии продолжать движение было небезопасно и даже, безрассудно. Глаза предательски слипались, и он то и дело подавлял в себе приступы навязчивой зевоты. Перспектива улететь в кювет возрастала с каждым километром. Надо было поспать хотя бы полчаса, чтобы затем снова продолжить путь.
Алексеев притормозил и аккуратно съехал на обочину. Заглушил мотор. От резко наступившей тишины звенело в ушах. Сергей откинул спинку сидения, потянулся, зевнул от души, закрыл глаза и через пару минут провалился в долгожданный сон…
2
…Докуривая последнюю сигарету, Сергей утомлённым взглядом следил за дорогой. Дремота не отступала, и он периодически растирал виски и переносицу кончиками пальцев. Время от времени ему мерещилась разная чертовщина – то деревья, нависшие над дорогой, превращались в монстров, то вдруг мелькали впереди неясные силуэты странных существ. От этих видений становилось не по себе.
Сергей тряхнул головой, чтобы прогнать из сознания мрачные образы. Включил радиоприёмник, покрутил ручку диапазонов частот. В динамиках раздавалось лишь приглушённое шипение. Бросив бесполезное занятие, он потушил сигарету и привычным движением задвинул пепельницу. И тут увидел слабый, мерцающий огонёк.
— Наконец-то! – облегчённо, вздохнул Алексеев.
Вскоре перед ним выросла крохотная, всего в несколько дворов, деревушка. Избушки таёжного хутора выстроились в ряд у подножия облысевшего косогора. Они сиротливо жались к друг дружке и, казалось, с неприязнью поглядывали на огни подъезжающего автомобиля.
Сергей остановил машину напротив крайней избы: она ближе всех примыкала к дороге, и только в её окне горел свет. Алексеев заглушил мотор, вынул ключ из замка зажигания и открыл дверь. Теплый густой воздух проник в салон. Он минуты две разглядывал строения, затем неторопливо вышел наружу…
Луна бледно освещала деревню. Было как-то странно и неестественно тихо.
Сергей подошёл к деревянным воротам. Дом за невысоким покосившимся забором выглядел заброшенным. И если бы не свет в окне, он подумал бы, что здесь уже много лет никто не живёт.
Какое-то время он не решался тронуться с места: облик ветхого жилища не внушал доверия, навевал мысли о ведьмах, упырях и прочей нечисти. Он ожидал услышать лай собаки. Но, похоже, у хозяев её не было. «Странно» — подумал Сергей, напряженно вглядываясь в хозяйственные постройки. Наконец, решил зайти.
Он протянул руку к калитке. Открыл её. Ржавые петли простонали пронзительно и жалобно. Как-то по-человечески жалобно. Алексеев ощутил смутное чувство тревоги. Неосознанным движением застегнул пиджак на все пуговицы и с осторожностью шагнул во двор. По дощатому настилу беспрепятственно прошёл к дому. Поднялся по стёртым ступеням на крыльцо и остановился у входной двери.
Прежде чем постучатся, Андрей приклонил голову к дверному косяку и прислушался. В доме было тихо. Он стукнул три раза в дверь. В ответ — ни звука. Снова постучал. На этот раз услышал внутри какое-то движение и чей-то кашель. Затем спросили:
— Кто там?
Низкий, с хрипотцой, голос без сомнения принадлежал пожилой женщине.
Алексеев извинился за беспокойство в столь поздний час. Как можно приветливей поведал хозяйке о своем затруднительном положении. За дверью молчали. Женщина то ли раздумывала, то ли его короткий рассказ не произвёл на неё никакого впечатления.
— Я заплачу вам за ночлег, сколько скажите, — мягко добавил Сергей – Если, конечно, не стесню. Я…
Он не успел закончить фразу, его бесцеремонно перебили.
— Я тебя в летней кухне положу, в доме спать негде, согласен?
— Да, конечно!
Сергей, выдохнул: с ночлегом определился. Через минуту раздался металлический удар сдвинутой щеколды, дверь приоткрылась.
Сквозь образовавшийся проём на Сергея пахнуло затхлым запахом, сырым и смердящим. Из полумрака сеней выглянуло худощавое лицо старой женщины. В костлявой руке хозяйки горела свеча. Она оглядела Алексеева, колючим взглядом с головы до ног и сказала:
— Здесь подожди, я одеяло вынесу. Не хоромы там, но спать можно. Не бойся!
Голос хозяйки насторожил Сергея. В интонации звучали вкрадчивые нотки и странное нетерпение, какое-то неприятное и неуместное.
Отметив эту странность, он все же согласился с её предложением и ещё раз извинился за столь поздний визит и причинённые им неудобства. Кухня, так кухня! Деваться некуда.
Старуха удовлетворённо кивнула и скрылась за дверью. Сергей сошёл с крыльца.
Пока хозяйка отсутствовала он осмотрелся. Скудный свет луны бледно освещал убогость окружающих его строений. Всё, что он разглядывал, пребывало в крайне плачевном состоянии. Бедность, а если говорить точнее, нищета открывалась его взору горьким, удручающим зрелищем. Такого Алексеев не предполагал увидеть даже здесь, в оставленном на произвол судьбы, забытом захолустье. Короче говоря — безнадёжная глухомань. Он мысленно посочувствовал бедной женщине, которая, вероятно, давно жила одна. И, судя по всему, помогать ей было некому. Но уже через мгновение, вспомнив как она смотрела на него, передёрнул плечами. Роль доброй, приветливой старушки к ней не подходила. Она была больше похожа… «На ведьму! На древнюю, ужасную ведьму!» — выкрикнул в его голове внутренний голос.
От своего предположения Сергей зябко поёжился: ладно, не будем обижать старушку, приютила всё-таки. С этой мыслю, он развернулся и… отпрянул от неожиданности. Прямо перед ним, облачённая в потёртую телогрейку, стояла хозяйка дома. Он внутренне содрогнулся и почувствовал, как неприятный холодок пробежал у него между лапоток. Он был готов поклясться, что в прищуренных глазах старухи вспыхнули на мгновение хищные искры. Ему чертовски не понравилось, как она бесшумно подкралась к нему и встала за спиной. Мрачный вид старухи напугал его. И вообще всё здесь вызывало зудящее ощущение тревоги. Сергей признался себе, что он сдрейфил, словно мальчишка, от одного вида мрачной фигуры.
Старуха молча протянула Сергею сложенное одеяло. Он было лоскутное и не очень свежее. Во второй руке она держала керосиновый фонарь. Огонь в стеклянной колбе горел ярко. Теперь он смог лучше рассмотреть её.
Ей было на вид лет восемьдесят, может быть немногим больше. Держалась она на удивление бодро. Стояла прямо, как палка. Худая. Руки длинные, жилистые, привыкшие к тяжёлой работе. Голову покрывал чёрный платок, завязанный под подбородком. Одежда обычная для сельских женщин её возраста. Восковое лицо, отмеченное глубокими морщинами, косматые брови, ужасная бородавка на щеке и полное отсутствие мимики. Особенно выделялись её жёсткие глаза – холодные и недобрые. Они жадно буравили его, неестественно контрастируя с неподвижной гримасой глубокой старости.
— Ступай за мной, — шевельнув узкими губами, хрипнула хозяйка.
Сергей перехватил одеяло и пошёл следом за ней по деревянному настилу. Прогнившие доски под его тяжестью прогибались, издавая короткие жалобные звуки.
Летняя кухня представляла собой довольно унылое приземистое сооружение, стоявшее обособленно, примерно в десяти шагах от дома. Свет керосиновой лампы, отражаясь в узких окошках кухни, чуть дрожал, и Алексеев невольно сравнил этот отблеск с искрами в глазах таинственной старухи. Он мысленно пожалел, что не остался ночевать в машине. Хотя и понимал, что спать в какой никакой постели лучше, чем на неудобном кресле его «Жигулей». Вдруг захотелось убраться отсюда, плюнуть на усталость и ехать хоть куда-нибудь, лишь бы не оставаться здесь на ночь.
Старуха остановилась у входной двери, на стальной стержень, вбитый в стену, повесила лампу, звякнула ключами. Минуты две она возилась с замком. Наконец механизм в нём щёлкнул и открылся.
Хозяйка сняла лампу, отворив дверь, шагнула через порог. Сергей нерешительно последовал за нею.
Темнота, потревоженная ворвавшимся в её владения светом, расступилась, расползлась по углам, затаилась на обшарпанных стенах дрожащими тенями. Взгляду Алексеева открылась незатейливая обстановка кухни. Слева от него возвышалась кирпичная печь, которой, очевидно, давно не пользовались. Напротив печи у заколоченного окна стоял стол, рядом стул, пара табуреток, у стены, противоположной к входу, втиснулась в угол железная кровать.
Хозяйка подошла к ней, наклонилась, расправила сложенный пополам матрас.
— Да, уж, точно не хоромы, — подумал Сергей, наблюдая за движениями старухи.
Женщина разогнулась, уставилась на него все тем же колючим и неприятным взглядом.
— Ну? Устроит?
Сергей положил одеяло на кровать, согласно кивнул головой. Конечно, вид был убогий, но выбирать не приходилось. Пришло время обсудить размер оплаты.
— Сколько я вам должен? – поинтересовался он, вытаскивая бумажник из кармана пиджака.
Старуха, исподлобья наблюдая за ним, хмыкнула:
— Ничего, сынок. Ты уже отблагодарил меня.
— Не понял… Как это отблагодарил? – нахмурил брови Сергей, рука с бумажником неподвижно застыла в воздухе.
Хозяйка растянула губы в жалком подобии улыбки, обнажив на редкость целые для ее преклонного возраста зубы.
— Отблагодарил. Ещё как. Ложись лучше спать. Ночь короткая, а тебе утром в дорогу.
Выдавив из себя скрипучий смешок, она, причмокивая, направилась к выходу. Алексеев, обескураженный ответом хозяйки, недоумённо смотрел ей в спину.
Когда она ушла, и кухня погрузилась во мрак, он какое-то время оставался на месте, размышляя над смыслом странного утверждения. В конце концов, решив, что столкнулся с обычным проявлением старческого маразма, стал готовиться ко сну.
Похлопав по карманам, Сергей нащупал зажигалку. Чиркнул кремнем, оглядел своё вынужденное пристанище. Обследуя помещение, нашёл на пыльном подоконнике огарок свечи. Довольный находкой зажёг его. Вспыхнувший огонёк едва осветил помещение. На кухонной полке Сергей увидел пыльную рюмку и приспособил вместо подсвечника. Придвинул к изголовью кровати табурет и поставил на него импровизированный светильник.
Входная дверь закрывалась на солидный крюк. Перед тем как лечь спать, Сергей выглянул во двор. Удостоверился, что там никого нет. Даже когда старуха ушла, его не покидало ощущение навязчивого беспокойства. Разложив на матрасе одеяло, он взбил видевшую виды подушку. Место ночлега было готово.
Сергей снял пиджак и повесил его на спинку стула. Лёг. Старые пружины недовольно заскрипели под его телом. Несколько минут Алексеев лежал при свете, строя планы на утро. Потом задул свечу и закрыл глаза. Несмотря на пережитое волнение и выплывающий перед мысленным взором жуткий образ старухи, заснул быстро – сказалась невероятная усталость и позднее время ночи.
3
… Не прошло и часа, как Сергея разбудил поток обжигающей ледяной волны. Не понимая, что происходит, он приподнялся на локтях и широко раскрытыми глазами уставился перед собой.
В кухне стояла ватная тишина и запах сырости.
Откинув одеяло, он сел, опустил на пол ноги. Сквозь заколоченное окно лунный свет не проникал внутрь; мгла вязкая и чёрная, будто некая органическая субстанция, густо обволакивала Алексеева. Он взволнованно вглядывался в темноту прямо перед собой.
В кухне, Сергей ощущал это всеми нервными окончаниями, находился ещё кто-то. Но кто?! И каким образом ночной гость проник к нему через запертую изнутри дверь.
Он инстинктивно встревожился. Выползший из глубин подсознания суеверный страх липкими объятьями охватил его тело. Рука судорожно потянулась к табуретке, заскользила по её поверхности. Казалось, прошла вечность. Наконец, пальцы ухватили спасительный огарок свечи. Схватив лежащую рядом зажигалку, Сергей нервно крутанул колёсико и поднёс огонёк к почерневшему фитильку.
Жёлто-оранжевый лоскуток, разгораясь, на миг лишил его зрения. Когда он приподнял голову, одновременно вытягивая вперёд руку, в которой держал свечу – его словно током пронзило.
В полумраке у двери кухни высветилась фигура хозяйки дома!
Седые распущенные волосы, редкими прядями ниспадая на сутулые плечи, подчёркивали мертвенную бледность её кожи. В глазах женщины полыхал огонь свирепого безумия.
Злорадная ухмылка скривила высохшие губы старухи, обнажив необыкновенно острые клыки, когда он в ужасе отшатнулся. Старая ведьма раскатисто рассмеялась, выставила перед собой растопыренные пальцы и медленно, тяжёлой поступью двинулась к Алексееву.
Несколько секунд Сергей, шокированный случившимся, находился в состоянии полного оцепенения и с трудом воспринимал реальность кошмарного действа. Рассудок его отказывался верить в происходящее. Широко открытыми от ужаса глазами, он ошалело наблюдал за продвижением старухи. Но скоро в голове журналиста что-то сработало, включилось, мозговые энергетические пучки сфокусировались в одну отчётливую, вспыхнувшую в голове ослепительным светом, мысль.
Его потрясённый разум взорвался пронзительным, прозвучавшим в такт беззвучно содрогнувшимся губам, криком:
— Что это?!
Он хотел было подняться, но, завороженный пристальным взглядом обезумевшей старухи, не смог сдвинуться с места. Так и сидел с протянутой рукой, в которой дрожал огонёк свечи.
Старуха приближалась. Шаг. Ещё шаг…
Она остановилась рядом! Почти вплотную!
И только в это мгновение Алексеев смог выдавить пересохшим от напряжения голосом:
— Ч-что в-а-м-м-м н-а-а-до?!
Голос его прозвучал слабо и безнадёжно.
Хозяйка хранила зловещее молчание. Горящие плотоядным блеском глаза гипнотизировали, лишая воли, подавляя стремление к сопротивлению.
Старуха склонилась над ним, провела костлявыми фалангами по его щеке, и он почувствовал нечеловеческий холод, исходящий от её худой, узловатой ладони.
Она наклонилась ниже, локоны седых волос упали на вздымающуюся грудь Сергея. Зловонное дыхание оскаленного рта ударило в лицо запахом могилы.
Ещё ниже!
Ещё!
Сергей, роняя свечу, попытался оттолкнуть прочь мерзкую старуху, безрезультатно — парализованные мышцы отказывались подчиняться. Охваченный неодолимым страхом, он был полностью обездвижен и находился в её власти…
Хозяйка резво запрыгнула на колени Сергея и прижалась к нему своим высохшим телом… Он услышал её довольное сопение, почувствовал липкую слюну на своей шее и удары, тяжёлые удары готового разорваться в его груди сердца.
— Господи, помоги, господи! – взмолился Алексеев, обессиленный и подавленный.
Психика Сергея не выдержала эмоционального напряжения: раздвоилась, раскололась на две половинки. Первая – испуганная панически, вторая – испуганная, но не потерявшая хладнокровия.
— Оставь бога в покое! – скомандовала вторая. – Спасайся! Она – просто сумасшедшая. Сумасшедший человек, обладающий невероятной силой внушения…»
— Она упырь!!! Упырь, упырь, упырь!» — восклицала первая.
— Нет упырей, Нет, это предрассудки, бред… — упрямо утверждала вторая.
Шею пронзила острая боль: старуха укусила его.
— … Или… Нет, нет, не может быть?!»
Тоненькая тёплая струйка стекла по горлу за воротник рубашки.
— Господи, Помоги!!! Она пьёт мою кровь!!!
— Сопротивляйся!
Последняя попытка вырваться из смертельных объятий.
— Борись!
Последнее усилие.
У него получилось! Инстинкт самосохранения всколыхнул скованные мускулы, и он сумел отбросить от себя кровожадную нежить. Перескочив через зашипевшее чудовище, Сергей бросился к выходу. Подбежав к двери, оглянулся. Старуха уже встала на ноги, сутулые плечи задрожали в судороге, и её окровавленный рот разродился сардоническим нарастающим гоготом. Она больше не двигалась к нему. Вытянув перед собой руку, указательным пальцем показывала ему на дверь… И тряслась… Бешено и страшно!
Руки Алексеева безуспешно искали крюк.
— Где же он? Чёрт возьми, где он?!
4
Жёлтая луна всё ещё яркая и полная в предрассветных небесах сопровождала трясущийся на колдобинах пыльного тракта «КАМАЗ». Мелькая под ветвями разлапистых елей, он громыхал на ухабах тяжёлым кузовом. Ехал неторопливо и осторожно. Вот он, натружено заурчав, стал набирать скорость перед поворотом на объездную: Водитель «КАМАЗа», Константин Дымов, преодолевая пологий подъём, хотел быстрее миновать это «нехорошее место».
Он не очень-то верил в легенды, во всю эту мистическую чепуху о проклятии, но здесь на самом деле, бывало, гибли люди. Причём при весьма странных, а, иной раз, загадочных обстоятельствах. Вереница трагедий, по рассказам стариков, вела свой роковой отчёт из глубины прошлого столетия. Тогда местные жители обвиняли в совершении злодеяний сверхъестественные силы. Суеверное мнение сохранилось в народе и поныне.
Дымов не был сторонником столь популярного объяснения происходящих несчастий. Он считал себя материалистом и версии несчастных событий предлагал реальные, из-за чего нередко спорил со своим домашними и односельчанам. Тем не менее, несмотря на атеистическое мировоззрение, он с ощущением виноватой стыдливости добавил «газу»: неизвестность вызывала тревогу. Чтобы он ни думал, чтобы он не говорил — он не испытывал ни малейшего желания хоть на минуту задерживаться в аномальной зоне.
Когда он выехал на злополучный участок дороги, то увидел стоящие на обочине белые «Жигули».
«Интересно, что он здесь забыл?» — подумал Дымов и, не сбавляя скорости, крутанул руль влево, чтобы объехать возникшее препятствие. Расстояние между машинами быстро сокращалось…
5
…Вдруг раздался страшный нарастающий гул, и всё вокруг начало разрушаться. С треском лопалась штукатурка, отлетая от стен в разные стороны. Вещи, кухонная утварь – всё закружилось в неистовом круговороте. Дьявольский хохот гнусного упыря, разрывая барабанные перепонки, разносился раскатистым, оглушительным эхом, приводя в дикий ужас и без того перепуганного до смерти Сергея. Он отчаянно пытался вырваться на свободу.
— Где же крюк? Где же крюк?!
Пальцы во что-то вцепились.
— Он!
Наконец, дверь распахнулась, и Алексеев стремительно рванулся наружу!
— Что это ?!
Два ярких луча света ослепили глаза. В ту же секунду он с ужасом осознал, где находится…
6
…Водительская дверь легковушки неожиданно открылась, и из неё прямо под колёса выскочил мужчина. Дымов успел среагировать: с силой нажал тормоз, вдавив педаль в пол до отказа. Колодки с протяжным визгом заскрежетали. В последнее мгновение перед столкновением Константин встретился взглядом с округлёнными, наполненными ужасом глазами мужчины. В следующий миг грузовик обрушился на беднягу сокрушительной, многотонной массой.
Сильный удар отбросил несчастного…
После этого удара разум Алексеева растворился в непостижимой бесконечности вселенского бытия.
ЭПИЛОГ
Патологоанатом Зубов закончил осмотр тела пострадавшего в дорожно-транспортном происшествии. Здесь всё было ясно: многочисленные переломы, травма черепа, внутренние разрывы органов. Но кое-что привело Зубова в недоумение, а именно: две небольшие ранки, как от укуса змеи, на сонной артерии покойного…
Южно-Сахалинск, 1997 г.